'Политический класс' является журналом политической мысли России. Однако приоритетный интерес именно к отечественной идейной жизни вовсе не означает, что нам безразличны неординарные взгляды, высказываемые зарубежными экспертами. Более того, в настоящем номере подобный материал помещен даже в рубрике 'Тема номера' - настолько он любопытен и достоин особого внимания. Речь идет о подготовленном под руководством директора представительства Института демократии и сотрудничества в Нью-Йорке Андраника Миграняна реферате вышедшей недавно в США книги. Ее автор, известный американский прогнозист Джордж Фридман, по сути, пишет сценарий всего XXI столетия, в середине которого, по его мнению, должна произойти Третья мировая война. Впечатляет доскональность, с которой автор описывает канун войны, сами боевые действия, от которых нас отделяют несколько десятилетий, а также послевоенный планетарный порядок. При этом книга Джорджа Фридмана - отнюдь не фэнтези, а аргументированная версия того, какой будет большая геополитика XXI века. Любопытно, что в преддверии, в ходе и после Третьей мировой среди ключевых игроков, как считает Джордж Фридман, не окажется, например, Китая, которому ныне принято прочить фантастическое будущее, но будут такие страны, как Япония, Турция и даже Польша. А в Западном полушарии к концу столетия начнется жесткая, приводящая к силовому противостоянию конкуренция между Мексикой и США за господство в Северной Америке. Следует отметить, что истоки некоторых конфликтов XXI века, особенно на территории Европы (а именно этот оазис комфорта и благополучия окажется в соответствии со сценарием Джорджа Фридмана главным театром военных действий Третьей мировой), уходят в далекое прошлое. Описываемые автором грядущие битвы невольно ассоциируются с известными историческими событиями, что мы постарались учесть, делая подборку иллюстраций к публикации.

Следующий материал поступил в редакцию также из нью-йоркского офиса Института демократии и сотрудничества, где в феврале текущего года состоялся круглый стол, посвященный проблемам современной демократии. 'Политический класс' публикует не стенограмму, а изложение беседы ведущих отечественных и зарубежных экспертов, занимающихся этой темой. Первое, что бросается в глаза при ознакомлении с содержанием беседы, - это абсолютная растабуированность самого вопроса. То есть участники семинара не подгоняли свои доводы и мнения под уже предопределенные штампы о том, что на свете нет ничего лучше демократии, а пытались подходить к обсуждению нетривиально. Например, говорили об изъянах демократии и о том, можно ли пожертвовать демократией во имя чего-то другого. Достойны внимания и суждения относительно необходимости выработки более адекватных критериев демократии. Интересными и подчас неожиданными - по крайней мере от тех, которые высказывали подобную точку зрения, - представляются мысли о том, какой станет демократия после переживаемого сегодня мирового экономического кризиса. Наконец, совсем уж крамольными для многих наших так называемых демократов, которые за последние два десятилетия изрядно замарали само понятие 'демократия', могут показаться приводившиеся в ходе круглого стола доводы о необходимости пересмотра некоторых целевых предназначений демократии, считающихся фундаментальными и неизменными. В общем, по прочтении этой дискуссии не остается сомнений в том, что некогда популярный спор о допустимости или недопустимости определений к слову 'демократия' можно считать завершенным. Причем экспертное сообщество - а нью-йоркский семинар, несмотря на немногочисленность его участников, можно считать весьма представительным с точки зрения присутствия на нем знаковых фигур - готово к качественно новому восприятию демократии. В том числе и допускающему определения к этому слову.

Политолог Александр Фоменко уже несколько раз выступал в 'Политическом классе' со статьями на геополитические темы. На этот раз автор рассматривает проблему импорта рабочей силы в развитые страны. При этом в статье используется понятие, которое в постсоветское время практически исчезло из политического словаря. Это понятие - 'неоколониализм'. Александр Фоменко считает, что в бывшие метрополии из бывших колоний ныне вывозят не только сырье, но и трудовые ресурсы. Автор даже вводит собственный термин - 'неонеоколониализм', или второй этап неоколониализма, когда импорт рабочей силы по своему значению достиг паритета с импортом сырья. По мнению Александра Фоменко, такой неонеоколониализм бьет как по странам-донорам, так и по странам-реципиентам. Страны-доноры теряют наиболее квалифицированную, социально активную и перспективную рабочую силу и тем самым фактически лишаются будущего. А страны-реципиенты вынуждены затрачивать колоссальные силы и ресурсы на адаптацию гастарбайтеров. Кроме того, ставка на иммигрантов как на способ латания дыр в сфере занятости ведет к тому, что гедонистический образ жизни жителей развитых стран и их отказ от деторождения могут привести просто к постепенному физическому исчезновению западной цивилизации. Аналогичную проблему испытывают сейчас и Соединенные Штаты, только там в роли иммигрантов, заполняющих трудовые вакансии, выступают выходцы из соседней Мексики. По словам Александра Фоменко, в настоящее время европейское сообщество наций оказалось перед цивилизационным выбором. Либо Европа возвратится к своим христианским ценностям, сумеет восстановить рождаемость и пойдет на действительную, а не декларативную интеграцию с Россией, либо - при продолжении прежней политики, усугубляющей зависимость Запада от импорта рабочей силы, - окончательно утратит собственную идентичность.

Статья юриста-международника Эльдара Касаева тематически перекликается с нью-йоркским круглым столом: автор размышляет о совместимости демократии (точнее, выработанных на Западе эталонных представлений о демократии) и ближневосточной политической культуры. Эльдар Касаев перечисляет проблемы, которые препятствуют укоренению на Ближнем Востоке демократических традиций. Во-первых, не на пользу демократизации ближневосточных режимов так называемые легкие деньги, получаемые государствами этого региона за экспорт добываемой на их территории нефти. Подобная ситуация не способствует активизации общественно-политической жизни, а значит, и ее демократизации. Во-вторых, общепризнанные электоральные процедуры, а также многопартийность плохо подходят для региона с устойчивыми исламскими ценностями и многочисленными внутренними противоречиями между отдельными конфессиональными группами, этносами и государствами Арабского Востока. В-третьих, на Ближнем Востоке отсутствует институциональная основа для демократии, которая не возникает из одних лишь электоральных процедур. Автор считает, что для государств Ближнего Востока в принципе характерна нелиберальная демократия, или режим, предполагающий сочетание электоральных процедур и авторитаризма. Нелиберальные демократии возникают там, где низкий уровень жизни или общество оказывается неготовым к восприятию и усвоению стремительных политических перемен. Отсюда проистекает главный вопрос, которым задается Эльдар Касаев: что правильнее - стремиться к созданию на Ближнем Востоке либеральных демократий или сосредоточиться на 'укреплении светских, в меру демократических, но не обязательно либеральных политических режимов'? Автор подводит к ответу на этот вопрос через общий обзор политических режимов основных ближневосточных государств и через рассмотрение афганской, и особенно иракской, политики США.

Следующий материал, подготовленный философом Юрием Граниным, перекликается с другой публикацией настоящего номера - на этот раз со статьей Александра Фоменко. И там, и там авторы задумываются над перспективами и особенностями неоколониализма. Юрий Гранин размышляет о будущем колониализма и с этой целью обращается к опыту Соединенных Штатов, державы, которая активно вырабатывает новые - постмодернистские - формы этого явления. В статье содержится основательный экскурс в историю США. Автор разбирает известные факты из американского прошлого под вполне определенным углом зрения: на примере событий XIX века показывается процесс возникновения 'внутренней империи' США. Юрий Гранин уделяет много внимания поиску оптимального определения империи и приближается к некоей наиболее адекватной, с его точки зрения, дефиниции с помощью концепции пассионарности Льва Гумилева. То есть строительство империй - это способ жизни пассионариев. Обращает на себя внимание стремление Юрия Гранина реабилитировать империю - по крайней мере в исторической ретроспективе. Автор постоянно полемизирует с точкой зрения, в соответствии с которой все имперское воспринимается как негативное и обреченное на гибель. Автор доказывает, что собирание обеих империй - Соединенных Штатов и России - происходило похожим образом, несмотря на то что их политические режимы разительно отличались друг от друга. Хотя при этом колонизация Дикого Запада и колонизация Сибири осуществлялись по-разному. Однако колониализм Соединенных Штатов из внутреннего превратился в глобальный. При этом, как полагает автор, нет никакого противоречия между тем, что США являются демократическим государством, и тем, что они проводят глобальную имперскую политику и даже более того - постепенно превращаются в своеобразную мировую империю.

В январском 'Политическом классе' мы уже печатали размышления об исторической миссии нового предстоятеля Русской православной церкви патриарха Кирилла. В настоящем номере об этом же пишет публицист Станислав Васильев. Название статьи - 'Антикризисный патриарх' - может показаться странным: уж очень трудно совместить оба слова, относящиеся к совершенно разным измерениям жизни. Между тем как раз в парадоксальном объединении этих слов в единое понятие и есть ключ к постижению той роли, которую призван сыграть в Церкви, да и в обществе в целом патриарх Кирилл. Станислав Васильев крупными мазками показывает, как Церковь в прошлом справлялась с бременем своего лидерства, какие трудности и искушения подстерегали ее на этом пути. Несмотря на то что обращение автора к прошлому Церкви является действительно пунктирным, обозначающим лишь наиболее значимые вехи ее истории, в статье тонко подмечено и передано чувство, охватившее самые разные социальные слои пореформенной России. Это чувство выражалось в своего рода усталости от ощущения собственной избранности - ощущения, культивировавшегося именно Церковью. Тогда Церковь отступила перед такой усталостью, предпочла соответствовать обыденным идеалам паствы. И в результате проиграла: сонливая успокоенность духа породила мятежные чувства, перевернувшие Россию в начале прошлого века. Однако востребованность сакрального, неземного - извечное свойство нашей натуры. Место церкви апостольской заняла церковь светская во главе со Сталиным. Генетически заложенная в русской душе тяга к молитвенному общению с Творцом как к некоему коллективному действу привела к обожествлению вождя. Сейчас же перед Церковью открывается новый шанс превратиться в духовного лидера общества. И важно не упустить этот шанс, а также не повторить ошибок прошлого - не ввергнуться в экзальтированное мифотворчество и не замкнуться в собственной самодостаточности.