12.03.1991
Необходимость 'инвентаризации' положительных результатов перестройки диктуется тем, что игнорирование благ, принесенных ею, неизбежно обернется злом реакционной постперестройки. Волею политических судеб мы переходим от одной стадии реформ к другой под президентской властью того самого Михаила Горбачева, чья хаотическая перестройка и оказалась теперь исчерпанной. Он остается пока тем политиком, от личной воли которого во многом будет зависеть содержание постперестройки. И на эту волю необходимо влиять в интересах резкого повышения демократического градуса грядущего политического процесса. Необходимо сделать так, чтобы занявший в последнее время 'охранительную' и недвусмысленно консервативную позицию Горбачев стал если и не поборником радикально-демократической постперестройки, то хотя бы лояльным ей руководителем высшей власти в стране. Это трудно, ибо битва демократов и консерваторов 'за Горбачева' на сегодняшний день окончилась победой последних. Причин тому много, но я хочу поговорить о другом, хочу выйти из сложившейся по иронии судьбы временной и вынужденной 'антигорбачевской коалиции' реакционеров и демократов, объединившихся в критике Горбачева. Это стоит сделать потому, что такая 'консолидация' - плохая основа для борьбы за демократическую постперестройку, кто бы ее ни возглавил.

Все, о чем я скажу ниже, не может быть поставлено в прямую заслугу одному Горбачеву. Разумеется, далеко не все, к чему он привел страну, является результатом задуманной им перестройки. Но зато несомненно, что это является результатом начатой и проводившейся им политики. Когда совершается преступление, то вопрос о наличии или отсутствии умысла является, безусловно, решающим. Когда же свершается благое деяние, то соответствие результата замыслу исполнителя, право же, достаточно второстепенно. Во всяком случае, куда важнее проблема средств и издержек. Издержек, кровавых и бессмысленных, было более чем достаточно. Что касается средств, то они были в целом вполне приемлемыми.

Для меня очевидно, что политику перестройки можно было вести разумнее, успешнее, радикальнее, быстрее, демократичнее, чем это делал Горбачев. Но здесь уже ничего не изменишь.

Изменить можно будущее, но не прошлое. Наше будущее - это постперестройка. И мы должны быть к ней готовы лучше, чем были готовы к перестройке.

Я задумал 'Апологию Горбачева' как 'эпитафию' его предшествовавшей политике, 'эпитафию перестройке'. По законам жанра эта эпитафия должна соответствовать мудрому латинскому 'De mortuis aut bene, aut nihil'.

Победы перестройки конечно же нельзя ставить в заслугу лично и одному Горбачеву. Разумеется, и хрущевская 'оттепель', и даже брежневский застой готовили их. Страна была беременна перестройкой, а Горбачев только принял роды и руководил воспитанием младенца первые шесть лет. Но важно отметить, что именно Горбачев, а не КПСС, которая сразу же попыталась записаться в матери к новорожденной политике. Кроме того, Горбачев имел возможность задушить младенца в колыбели, однако не сделал этого. Более того - помог ему встать на ноги и развить в себе самостоятельный характер. Если склоняться к афоризмам, то этим можно было бы и исчерпать 'Апологию Горбачева'. Но одни и те же афоризмы часто используются для оправдания прямо противоположных политических доктрин. Поэтому все-таки - 'Апология Горбачева в ее международной, разрушительной и созидательной ипостасях, или Горбачев как предтеча демократической постперестройки'.

ПОЗИТИВНЫЕ МЕЖДУНАРОДНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ
ПЕРЕСТРОЙКИ

1. Политикой перестройки Горбачев нанес сокрушительный и едва ли не смертельный удар по тоталитаризму, оплотом которого до 1985 года оставался СССР. Крах многочисленных, но более мелких тоталитарных режимов как в 'лагере социализма', так и вне его, наблюдавшийся в последовавшие зa 1985-м годы, был в значительной, если не в решающей степени следствием отказа Горбачева от тоталитаризма внутри СССР.

2. Развал мирового коммунистического движения, существовавшего в последние десятилетия в тоталитарных или близких к тоталитарным формам.

3. Вывод 'революционного терроризма' из-под опеки Москвы и создание тем самым возможности для объединения усилий всех стран в борьбе с международным и национальным терроризмом.

4. Освобождение Восточной Европы от советской оккупации.

5. Снижение военного противостояния в мире и Европе.

6. Прекращение одной из самых постыдных и бесславных войн в истории страны - войны в Афганистане.

7. Воссоединение Германии, то есть решение советско-германского вопроса и германского вопроса как источников напряженности в Европе.

8. Возрождение веры Запада в возможность демократического развития СССР, о чем в предшествующие перестройке годы говорили лишь крайне немногочисленные и наиболее изощренные советологи. Политика Запада стала строиться на основе 'презумпции неагрессивности' СССР, что резко ослабило напряженность, по крайней мере в Европе.

9. Восстановление добрососедских отношений с 'восточным гигантом' - Китаем.

10. Возвращение России и остальных республик, входящих в СССР на его европейской территории, в лоно западной, а шире - и мировой цивилизации, что безусловно - особенно в перспективе - укрепляет эту цивилизацию.

11. Воссоединение народов СССР с диаспорой, что может быть расценено как шаг одновременно и к человеческому, и к экономическому, и к политическому объединению мира.

12. Отказ от сопротивления 'бархатным' (в разной степени) революциям в Восточной Европе, а в иных случаях и поощрение таких революций создало на западных границах СССР цепь дружественных режимов, а в перспективе, вероятно, и союзнических государств.

13. В целом - укрепление международной безопасности как СССР в целом, так и входивших в него суверенных республик.

ВНУТРЕННИЕ ПОЗИТИВНЫЕ РАЗРУШИТЕЛЬНЫЕ
РЕЗУЛЬТАТЫ

14. Разрушение основ тоталитарной системы в СССР до такой степени, что восстановление в стране тоталитаризма уже просто невозможно.

15. Разрушение КПСС как партии 'заговорщицкого', 'нелегального' типа, властвовавшей над страной 'из подполья' через разветвленную сеть легальных репрессивных, властных, политических, пропагандистских и даже специальных медицинских структур.

16. Ослабление самих репрессивных структур в той их части, в которой они обслуживали тоталитаризм и коммунистический монополизм.

17. Ликвидация империи, восстановленной после падения царизма Лениным и укрепленной Сталиным. Ослабление имперского мышления в обыденном и особенно в политическом сознании.

18. Начало разрушения системы и структур экономического государственного монополизма.

19. Отказ от наиболее одиозных догматов марксизма-ленинизма, в первую очередь - от классовой борьбы диктатуры люмпенизированных слоев населения. Разрушение соответствующих политических, профессиональных и пропагандистских структур.

20. Не отказавшись полностью от системы вождизма в партии, Горбачев все-таки ликвидировал структуры и привычки, формирующие систему обязательного 'культа личности' генсека КПСС.

21. Действуя методом проб и ошибок, Горбачев исчерпал 'ускоренческие', экстенсивные, вяло-реформаторские, декоративные методы перестройки. Все они продемонстрировали свою неэффективность, а потому могут быть отброшены за ненадобностью, но без упрека в том, что не были испробованы.

ВНУТРЕННИЕ ПОЗИТИВНЫЕ СОЗИДАТЕЛЬНЫЕ
РЕЗУЛЬТАТЫ

22. Горбачев дал импульс новому динамичному развитию страны, импульс такой силы, который не может сравниться ни с хрущевской 'оттепелью', ни с экономическими реформами брежневского периода.

23. Непрекращающиеся, пусть и хаотичные реформы создали в обществе инерцию реформаторства, которая уже сегодня достаточно успешно противостоит инерции монопольно-партийной командно-административной системы.

24. Перестройка дала такой объем прав и свобод, которого никогда не имели советские люди за всю историю коммунистической власти в стране.

25. Гласность при этом переросла в свободу слова и печати, хотя монополизм официальных органов информации все еще существует.

26. Воссоздана свобода совести.

27. Родилась и легализовалась оппозиция - важнейший политический и социальный институт, борьбе с которым большевики посвятили себя практически со следующего, после захвата власти, дня.

28. Кадровое обновление. Серией 'чисток', а затем и демократических выборов, что уже отличается от большевистских методов, к руководству различными социальными институтами были приведены новые, а часто и молодые, люди, не связанные со старыми структурами или оппозиционные им. Эти новые кадры - реформаторы по своей личной судьбе.

29. Сближение власти с интеллигенцией, со специалистами, чего не могли и не хотели сделать ни Хрущев, ни Брежнев, как люди низкой культуры, лишенные привычки к получению образования и, соответственно, лишенные какого-либо пиетета перед культурой и знаниями.

30. Сближение политической жизни с народом. Рождение самого понятия 'популизм' даже в негативном смысле (как заигрывание перед избирателями) - лучший признак этого. При Сталине, Хрущеве, Брежневе, Андропове ни одному человеку, рассчитывающему сделать политическую карьеру, и в голову бы не пришло учитывать интересы избирателей, ибо кадровый отбор шел лишь по линии лояльности по отношению к вышестоящим.

31. Созидательный путь перестройки был если и не лучшим, то и не худшим в смысле использования насилия. Никогда прежде система так не боялась обнаружить свою причастность к кровопролитиям. Даже самый 'цивилизованный' из предшествовавших непосредственно Горбачеву лидеров - Андропов - начал свои реформы с 'закручивания гаек', с попытки восстановить 'железную дисциплину'.

32. Стремление к честной политической борьбе. Разумеется, на этом пути сделаны только первые шаги, но такие шаги, сделать которые даже не приходило в голову кому-либо из предшественников Горбачева. В результате мы получили систему, в которой политиче-ская ложь не перестала быть оружием, но зато теперь эта ложь становится очевидной сразу же, как только к ней прибегают.

33. Помимо оппозиции Горбачев создал в собственном окружении тех, кто, придя ему на смену, неизбежно более или менее последовательно продолжит начатое им дело. Практически отпал риск того, что преемник Горбачева повернет развитие страны вспять. Сегодня есть по крайней мере четыре политические фигуры, которые могут составить альтернативу Горбачеву, - Ельцин, Лукьянов, Янаев, Павлов. Это отдельная и очень интересная тема, я собираюсь вернуться к ней на страницах 'НГ', а сегодня лишь зафиксирую ее как факт.

34. Своим поведением Горбачев очеловечил и демифологизировал образ руководителя, отказался от преследования других за критику собственных действий, слов и даже официальной политики. Критика превратилась из монопольного оружия власти во всеобщее достояние.

35. Возрождена система, при которой побежденные политики не уходят в физическое и политическое небытие. Более того, они получают возможность вернуться на политическую арену даже и помимо воли властных структур. Этот путь уже прошли Ельцин и Алиев. Возможно, по нему пройдут и Лигачев, и Шеварднадзе, и Александр Яковлев.

36. Горбачев заставил номенклатуру публично бороться за сохранение своей власти, то есть практически подключил ее к реформаторской деятельности, ибо публичная борьба даже за власть, даже за свои привилегии есть цивилизованный, а не заговорщицкий метод политического действия, что в конечном итоге работает на укрепление реформаторства.

37. Репрессивные органы переведены из категории всегда правых и всегда обвиняющих общество в каких-либо грехах в категорию критикуемых, 'обороняющихся', то есть вынужденно подчиненных интересам общества, а не только собственным инстинктам и интересам.

38. Приостановлена распродажа страны, 'самоедство' как неосознанная, но целенаправленная политика советского руководства всех уровней, включая высший государственный.

39. Перестройка вплотную подошла к передаче земли крестьянам.

40. Совершена настоящая культурная революция - сняты наконец практически все барьеры (кроме материальных) на пути 'потребления' всего того, что составляет богатство отечественной и мировой культуры.

41. Перестройка реально освободила республики от диктата Центра. Даже при Хрущеве нельзя было и помыслить о том, чтобы
Украина, Казахстан или Литва проводили сколь-нибудь самостоятельную экономическую или политическую линию. Все республиканское 'диссидентство' не выходило тогда за рамки развития национальных культур.

42. Горбачев затвердил необходимость самосовершенствования политика, находящегося на высшей ступеньке власти в СССР. Все предшествовавшие Горбачеву руководители СССР 'подгоняли' страну под себя. Горбачев первым стал 'подгонять' личное политическое поведение под процессы, идущие в стране.

43. Проложен путь политической и экономической либерализации, более необратимый, чем даже ленинский нэп, сокрушенный Сталиным.

44. Горбачев подошел вплотную к идее коалиционной власти, что является даже более важным, чем вынужденный и неискренний отказ КПСС от монополии на власть, шагом к настоящей политиче-
ской реформе.

45. Горбачев стал 'заложником перестройки', то ecть политиком, который, несмотря на все колебания, шараханья и отходы назад, несмотря на то что безусловно является и 'заложником' старых структур и корпоративных связей, все-таки лично и официально (как Президент СССР, а не генсек КПСС) превратился если и не в 'ускорителя' прогресса, то определенно - в 'тормоз' для регрессивного движения общества.

46. Огромная созидательная деятельность шести лет перестройки была, безусловно, и хаотичной, и избыточной, но зато теперь существуют как бы дублирующие системы, гарантирующие нас от возвращения назад. Кроме того, путем отсечения 'всего лишнего' из вновь созданного можно действительно построить демократическое правовое государство и возродить гражданское общество. Наконец, за шесть лет 'реформаторского хаоса' нами приобретен такой исторический опыт, который в иных условиях накапливался бы многие десятилетия.

О ПОСТПЕРЕСТРОЙКЕ И ЛИЧНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ
СУДЬБЕ ГОРБАЧЕВА

Думаю, что наличие политического честолюбия у Горбачева не нуждается в доказательствах. В молодом, пo коммунистическим стандартам, возрасте через активное экспериментирование в бесперспективной и неидеологической сфере жизни страны - сельском хозяйстве (эксперименты здесь особенно приветствовались, потому что даже 'толстокожие' советские вожди чувствовали над собой дамоклов меч 'продовольственной проблемы') - Горбачев вошел в советскую правящую элиту.

Честолюбие, помноженное на абсолютную власть в виде поста генсека ЦК КПСС, позволило Михаилу Горбачеву начать грандиозный эксперимент по превращению до зубов вооруженного колосса на глиняных ногах в современную цивилизованную сверхдержаву. Пока не удалось. Воспитанный на колхозном строе партаппаратчик стал лучшим министром иностранных дел среди всех президентов мира. Хуже обстоит дело с самим сельским хозяйством - здесь не с кем сесть за стол переговоров, некого поразить новым мышлением. Здесь просто нужно сдаться на милость победителя - свободного крестьянина, который затем по гроб жизни будет кормить побежденного. Но Михаил Горбачев не любит проигрывать, и поэтому ему труднее понять отечественных крестьян, чем иракского диктатора. Да, таковы позитивные результаты перестройки - все они имеют оборотную сторону, и на 46 тезисов 'за' любой - в том числе и я - легко приведет 146 'против'. Но ведь шесть лет назад не было ни одного 'за'.

1991 год - год 'смены вех'. Политику перестройки будет постепенно вытеснять постперестройка. Она уже появилась и может обойтись без Михаила Горбачева, тем более без генсека ЦК КПСС Горбачева, что, кстати, по законам новой жизни, не будет теперь означать финала его политической карьеры. Но кто бы ни шагнул в постперестройку официальным лидером страны, он должен сделать выбop, на что опереться - на 46 горбачевских 'за' или на 146 'против'. История не простит лидеру постперестройки кровь и ошибки так легко, как прощала их первопроходцу Горбачеву-1985-1990. Заслужить 'Апологию' в стране, живущей по законам демократии, пусть и молодой, многократно труднее, чем в тоталитарном обществе. Хотя бы потому, что диктаторы чаще всего правят долго, а потому легче 'врастают' в историю. Демократические же, но бездарные президенты бесследно уходят в небытие. С помощью такого простого механизма, как президентские выборы. Этот механизм для того и придуман, чтобы избавлять общество от сидящих у него на шее глупцов и снобов. И Горбачев такой механизм у нас создал.

Глядя из 2001-го
Последний абзац мне определенно нравится. Президентские выборы 2000 года и последующие события подтвердили генеральную мысль этого пассажа. 'Уход в небытие' состоялся.