Вполне естественно, что слово на ТВ большой популярностью не пользуется, литература - совсем другой жанр. Поэтому писатели там вспоминаются либо в связи с сериалами или кинофильмами, как Акунин, либо в качестве информационного повода, как Сорокин или Лимонов. А если уж на телевидении присутствуют авторские писательские программы или рубрики, то все они почему-то связаны с юмором. Например, Жванецкий в "Дежурном по стране", Шендерович в "Бесплатном сыре", Вишневский в "Подозревателе" или Иртеньев в "Гомозе". Из серьезного есть Радзинский на Первом, а остальное, как обычно, сконцентрировано на канале "Культура" - "Экология литературы", "Апокриф", "Линия жизни", где появляются писатели, и "Школа злословия", где они выступают в непривычной для себя роли.

Центральные телеканалы стойко не замечают, что в стране издательский бум, в литературе открываются новые имена и переосмысливаются старые. И хотя зритель, безусловно, имеет право знать о том, как видят жизнь современные писатели, экран не отражает ничего. Писатели редко востребованы даже в качестве героев программ, и есть стойкое ощущение, что если их и пригласят на ТВ, то это будут программы "Дачники" или "Однокашники", а на роль героя будут выбраны тот же Акунин или Маринина.

Телевидение сиюминутно, оно сообщает о случившемся "здесь и сейчас". Производство программы стоит дорого, да и эфирное время на вес золота. И все-таки, в нашей сегодняшней жизни, когда для большинства ТВ является единственным источником информации "о времени и о себе", оно не может уйти от попыток проанализировать окружающую телезрителя действительность. А это уже задача писателя.

Описать новую жизнь и новых людей - значит, описать дух времени. В тех местах, где поколения и ценности размеренно сменяют друг друга, это не так сложно, нужно лишь зацепиться за какой-нибудь новый признак.

Скажем, когда американский журналист Дэвид Брукс соединил слова "буржуа" и "богема", получился термин "бобо". Это люди, занявшие заметные позиции в обществе, когда в Америке касту аристократов сменили меритократы, а проходным баллом в элиту стали не фамилии отцов и дедов, а личные заслуги, ум и деловые качества. Таким высокий коэффициент интеллекта открыл доступ к престижному образованию, а благодаря этому и к деньгам.

В культуре "бобо" способствовали тому, что она стала успешно продаваться на рынке, а следовательно, опростилась и упростилась, стала массовой. К примеру, в 70-е годы художники делали видеоинсталляции с использованием камер слежения, чтобы зрители могли подглядывать за действующими лицами. В 90-е эту идею использовало ТВ для шоу, подобных нашему "За стеклом". Раньше то же самое происходило и с картинами Пикассо или импрессионистами - они шли от шока к коммерции. Так что когда "бобо" обуржуазиваются и превращаются в "элиту", то их радикальное прошлое становится стандартным коммерческим настоящим.

Нечто подобное происходит и у нас. И российские новые люди, сформировавшиеся во времена первоначального накопления капитала, то есть получившие доступ к деньгам сразу, следуют по тому же пути. Просто литературе труднее их описать потому, что они пока еще сами себя не определили. Однако некоторые писатели, выступающие на ТВ в качестве учителей и "властителей дум", выбирают именно стандартную, упрощенную трактовку нашего коммерческого настоящего, доступную нашим "бобо".

С января этого года на Рен-ТВ по выходным в полночь выходит авторская программа Михаила Веллера "Все о жизни". По жанру она напоминает интереснейшие "Опыты" Марины Вешневецкой в журнале "Знамя", но ее знают немногие, а Веллер, освоивший телевизионную реальность, теперь известен даже тем телезрителям, которые уверены, что если кого в телевизоре нет, то его и вовсе не существует.

Что же представляет собой проект Веллера "Все о жизни"? Это глобальное одержание и более чем скромная форма. На крупном плане писатель вещает о вечном, заглядывая в толстую книгу и попивая чай из подстаканника. Одновременно на заднике тот же Веллер медленно вышагивает из одного конца кадра в другой перед вывешенными на стенах разнообразными картинами.

Нет такой темы, перед которой бы смутился этот "властитель дум". Любые философские задачи, мучившие человечество веками, все вечные вопросы Веллер без тени иронии щелкает, словно орешки - счастье, несчастье, случай, Гитлер, свастика... Поскольку он явно прочел, подобно известному герою, всего энциклопедического словаря, в союзники берутся Наполеон, Александр Македонский, Толстой и другие исторические персонажи. Не могу обозначить жанр этой программы, потому что это нечто среднее между проповедью, лекцией, откровением и моноконцертом, но при этом истоки всего перечисленного явно коренятся в той самой формуле "бобо"(буржуа+богема), когда культура опростилась и упростилась с учетом потребностей новых людей.

Сам Веллер считает, что его "философская концепция складывалась по кирпичику по той самой диалектике, когда количество переходит в качество. Ты думаешь, думаешь, факты у тебя в голове набираются, ты пытаешься из всего, что у тебя есть, сложить какую-то осмысленную мозаику, пробуешь разные варианты, и вдруг видишь, что она у тебя складывается." Еще один его вывод в том, что "Человек - это двухуровневая система, которая существует субъективно на уровне ощущений и объективно - на уровне действий. Зная это, ты получаешь линейку, которой можешь измерять все".

Вот здесь почему-то в качестве аналогии вспоминается другая премьера другого канала - сериал "Секс в большом городе": там ведь тоже и количество, и ощущения, и действия, и линейка, которой все это измеряется.

Основной вывод автора "Всего о жизни" гласит: "Человек испытывает наслаждение посредством себя". Писатель Веллер это наслаждение точно испытывает. А вот зритель на основании невнятного общего замысла программы и угрюмой серьезности пастыря вряд ли сможет к этому чувству присоединиться. Потому что осмысления жизни не происходит.

Другой писатель, Виктор Ерофеев, сказал как-то: "Мы до сих пор живем в архаическом обществе, где смысл состоит не в том, чтобы проанализировать себя настолько, чтобы понять, адекватен ты или нет своему бытию, а чтобы завуалировать это свое бытие. И только те люди, у которых по-настоящему есть что сказать, не боятся телевизора, не боятся быть разоблаченными." Печально, когда телевизора не боятся и те, кому сказать особенно нечего.

Потому что, по словам того же Ерофеева, "При все необъятности нашей души и при всей красоте нашего безобразия мы, если хотим остаться целостной страной, должны провести все-таки анализ своего собственного состояния." Иначе мы потихонечку разучимся думать и превратимся в "бобо", потребляющих адаптированного Толстого и узнающих "все о жизни" из программы Веллера. Он, кстати, придерживается мнения, что "достаточно, если поймут многие, достаточно, если немногие, достаточно, если один".

Какие воспитатели, такая и нация. А в итоге всем воздается по заслугам.